Василий Григорьевич Перов: картины художника с названиями

Портреты и историческая живопись

В 1869 году Перов присоединился к группе художников и вместе они основали Товарищество передвижных художественных выставок. На первой передвижной выставке 1871 г появились картины Перова «Охотники на отдыхе», «Рыбак» и несколько портретов. Параллельно с участием в товариществе Василий Перов преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, а также занялся литературным творчеством. Писала рассказы о своем творческом опыте — «Тетя Марья», «На природе (Фанни под номером 30)».

«Поэтому было решено, что Фанни приедет в мастерскую Егора Яковлевича по оставленному адресу.
На следующий день около полудня появилась Фанни. Он вошел скромно, даже робко, лишь отчасти вспомнив «заблудшее, но милое создание». Днем она выглядела хуже, чем ночью, но казалась выше ростом. Характер ее был самым обычным, бросались в глаза только темно-рыжие волосы, как у Тициановской Магдалины. Она была похожа на двадцатилетнюю девушку.
<…>
Фанни спокойно стояла. В положении его тела было чувство изящества. Он был построен хорошо.
Егор Яковлевич рисовал увлеченно, даже трубку не курил».
Василий Перов, отрывок из повести «На природе (Фанни под № 30)»

В 1870 году острая общественная работа Василия Перова пришла в упадок. В этот период он писал полотна со сценами из жизни русской провинции — «Птицы», «Охотники на отдыхе», «Ботаник» — и портреты. Его работы получились простыми и реалистичными, со строгой композицией и сдержанной окраской. Василий Перов сыграл Александра Островского в непринужденной семейной обстановке, Ивана Тургенева — задумчивого и глубоко задуманного. Одним из самых известных портретов стало полотно с Федором Достоевским. Наклонившись и схватившись руками за колено, писатель рассеянно смотрит в угол комнаты. Аскетичная серо-коричневая гамма добавляет портрету драматизма: образ оживляют только красные точки на черном галстуке писателя.

«Этот портрет — не только лучший портрет Перова, но и один из лучших портретов русской школы в целом. В нем проявляются все сильные стороны художника: характер, выразительная сила, огромная значимость».
Иван Крамской

5. Самая недостоверная

«Охотники на привале» (1871)

  • Холст, масло. 119 х 183
  • Государственная Третьяковская Галерея

Художник рисовал персонажей, увезенных с охотничьих велосипедов его знакомых. Рассказчик — доктор Дмитрий Кувшинников послужил прообразом доктора Дымова в чеховском «Прыжки». Жена Кувшинникова София Петровна владела литературно-художественным салоном, который посещали Перов, Левитан, Репин, Чехов и другие художники и писатели. В какой-то момент между Софьей Петровной и Исааком Левитаном, который был младше ее на десять лет, вспыхнул роман. Пара отступила к этюдам. И Чехов за это получил, свитер которого оказался очень похож на Софочку. Левитан вызвал писательницу на дуэль, но, к счастью, друзья сумели разозлить ее.

В образе иронично улыбающегося охотника Перов сыграл врача и художника-любителя Василия Бессонова. Молодой охотник, восхищенный рассказами своих старших товарищей, — 26-летний Николай Нагорнов, будущий депутат Мосгордумы. Знатоки охоты, отдавая должное знаниям Перова в этой области — он сотрудничал с журналом «Охота и природа», обнаружили неточности в изображении. Туша зайца-европейца, например, странно цела: по правилам охоты с собаками убитое животное нужно было проткнуть ножом между лопаток, отрезать передние лапы и вставить в седло. Непонятно, как героям удалось разгадать лесную птицу и заяц-полевника одновременно. Рог на фото выглядит случайно — его использовали охотничьи собаки для сбора собак в стаю, но собачьего стада здесь нет. И ружье на землю брошено — и не в ворота. Опытный охотник никогда не поставит дуло на землю, чтобы не загромождать отверстие в стволе.

3. Самая недооцененная

«Приезд гувернантки в купеческий дом» (1866)

  • Холст, масло 44 x 53,3 см
  • Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Изображение часто критиковали за сухость цвета. Искусствовед Алексей Федоров-Давыдов, заведующий отделом нового русского искусства Третьяковской галереи, заметил: «Одна из самых резких и впечатляющих картин В. Перова, последняя, ​​до боли некрасива… Тона этого изображения неприятно режет глаза «. А коллега Василия Григорьевича по магазину, художник Иван Крамской, решил, что картина слишком тесная. «Сама домработница очаровательна, в ней есть немного смущения, немного спешки и что-то, что сразу заставляет зрителя понять личность, а также момент, даже хозяйка неплохая, даже если не новая: было снято от Островского. Остальные лица лишние и только портят дело », — написал он.

примечательно, что, высмеивая обычаи московских купцов, Перов тесно общался с Павлом Михайловичем Третьяковым, главным меценатом Товарищества передвижных художественных выставок, тоже выходцем из купеческой семьи.

Картины Василия Перова — горькая правда жизни

Потрясенный угнетенным положением простых людей, Перов стремился передать на холсте весь ужас их повседневной борьбы за жизнь. Его любимой техникой было такое расположение персонажей, при котором они как бы смотрели на зрителя с безмолвным упреком. Это позволило получить желаемый эффект, каждая работа живописца обнажила высокомерное, лицемерное и лицемерное общество в его безразличии к трагедиям «маленьких» людей. Таковы полотна «Тройка», «Приезд домработницы…», «Похороны села», «Мальчик-рабочий» и др.
Сегодня картины Василия Григорьевича Перова являются мировым наследием и украшают художественные музеи, галереи и частные коллекции.

«Подлинный певец скорби»

В 1861 году Перов окончил Живописное училище и получил золотую медаль I степени за картину «Проповедь в деревне». Спящий помещик и крестьяне, пораженные своими мыслями, воркующая пара и дети, внимательно слушающие священника… Художник показал на холсте своего рода социальный срез — грубое невежество и отношение к скучному, по мнению художника толпа, спикер.

В том же году Перов написал еще одну картину с похожим сюжетом: «Сельский крестный ход на Пасху». На нем изображена русская деревня 1860 года с нищими, невежественными крестьянами и аморальными священниками. Картина вызвала бурные дискуссии в Петербурге: одни хвалили автора за смелость и художественное мастерство, другие были крайне возмущены этой точкой зрения. Спустя время полотно сняли с выставки и даже запретили показывать в России. Однако Павел Третьяков купил картину для своей галереи. За покупку «бездушного» полотна ему пригрозили неодобрением Священного Синода и Перова сослали в Соловецкий монастырь. Однако художника не смутила критика и в 1862 году он написал следующее социальное полотно «Чаепитие в Мытищах». На нем изображены сытый ленивый священник за полуденным чаем и два истощенных нищего, которых слуга гонит со стола.

В январе 1862 года Василий Перов получил стипендию и интернат Императорской Академии художеств и по традиции уехал за границу. Он посещал музеи Берлина, Дрездена, Парижа, делал зарисовки в самых бедных районах города. По эскизам родились полотна с уличными музыкантами и нищими, наркодельцами и простыми горожанами — «Слепой музыкант», «Савойя», «Парижский артист-орган» и «Пир в окрестностях Парижа».

Перов был обременен заграничной жизнью и очень хотел вернуться домой. Еще до того, как истекли предоставленные ему два года, он написал Совету Академии художеств: «Осмелюсь попросить Совет разрешить вернуться в Россию. Причины, побуждающие меня задать этот вопрос, я постараюсь изложить здесь: прожив за границей почти два года и несмотря на все свое желание, я не смог создать ни одной картины, которая была бы удовлетворительной: незнание характера и жизненной морали люди не дают возможности завершить ни одну из моих работ».

Вернувшись на родину, художник продолжил писать полотна на социальную тематику. В 1860-е годы появились картины угнетенных крестьян, истощенных городских детей, безвольных служащих зажиточных господ. Позже ученик Василия Перова Михаил Нестеров назвал художника «певцом настоящей скорби».

«Искусство действовало во всей полноте своей реальной роли: оно рисовало жизнь», оно объясняло «ее, оно« высказывало свое суждение »о ее явлениях».
Владимир Стасов

 

Напился до чертиков в 13 лет

«Говорящая» фамилия будущего артиста появилась случайно. Действительно, он Васильев, но даже не по происхождению: внебрачный сын губернского прокурора барон Георгий (Григорий) Карлович Криденер был приставлен к крестившему его пьянину. Мать, Акулина Ивановна, хорошо ладила с Криденером, похоронив первого мужа. Некоторое время родители Василия жили безбрачно, и, хотя позже они скрепили унию в церкви, их сын не получил ни фамилии, ни дворянского титула.

И это был бы Вася Васильев, если бы не умение рисовать. Отец отправил сына в частную школу в Арзамасе — он так умело писал письма пером, что получил соответствующее прозвище, которое со временем стало фамилией. Однажды вместе с сокурсниками 13-летнего Василия пригласили на именины одной из девушек. Они разошлись так, что молодого человека отвез домой полностью пьяный водитель. Перова чудом не выгнали, а мать, Акулина Ивановна, взяла потомство под особый контроль.

О личной жизни артиста известно немногое. В 1862 году он женился на внучке профессора Ленинградской консерватории Петра Рязанова Елене Шеинс. Но только через пять лет умер ее супруг, а после нее двое старших детей. Выжил только младший сын Владимир — он тоже стал художником. Через пять лет после смерти первой жены художник снова женился. На свадьбе не было детей, но они появились на его полотнах — и было видно, что автор всей душой любит и жалеет своих героев.

Немного о родителях

Отцом художника был барон Креденер, служивший прокурором в далекой сибирской провинции. Герб Креденера украшен королевскими лилиями, единорогами и розами, свидетельством древности и благородства. Из Криденера вышло много блестящих дипломатов, служивших Российской Империи в Новом и Старом Свете.
Мать героя, Акулина Иванова, была мещанкой из Тобольска. Известно, что именно она научила читать будущего профессора и академика. И больше ничего не известно.
Несмотря на то, что вскоре после рождения Василия барон Криденер и Акулина Иванова поженились, отец не смог передать свою фамилию или титул первенцу. Василий был отнесен к арзамасской буржуазии по фамилии Перов.

Детство

С момента рождения Василия семья Криденеров постоянно куда-то переезжала. Сначала это было связано со службой отца, затем, после архангельского скандала (барон Криденер был человеком образованным и образованным, но очень несдержанным в своем языке), с сатирическими стихами, описывающими всех причастных к провинциальной жизни людей администрации, сервис оставить. Теперь семейные странствия были связаны с поиском новой услуги. Санкт-Петербург, Ливония, Самара, Арзамас — везде ему приходилось жить с многочисленными родственниками, что не делало семейную атмосферу полностью счастливой.
В конце концов, когда барон потерял всякое доверие, он получил предложение поступить на службу к администратору большого поместья. Видя увлечение сына рисованием, отец решает отдать его в частную школу Ступина в Арзамасе. Мальчик посещал школу два раза в неделю. Через три месяца обучение закончилось (одноклассники взяли с собой 13-летнего Перова на именины некой очаровательной девочки, после чего таксист отвел к себе домой полностью пьяного подростка, а его мама сказала: «Нет!»). После того, как барон потерял руководящую должность (ну, Криденер не смог удержаться от колкостей), семья вернулась в Арзамас и поселилась в квартире прямо напротив школы Ступина. На этот раз мать не упустила сына из виду, и исследование возобновилось.

Юность

В 1853 году 20-летний Перов поступил в Московское художественно-скульптурное училище. Он начал учебу под руководством опытного педагога Васильева, который быстро разглядел в новом ученике недюжинный талант и всемерно помогал ему. Уже во время учебы Перов получил небольшую серебряную медаль за скромный этюд. Потом будет много: медалей. Но об этом, первом, артист всегда вспоминал с особой теплотой. Последней работой студента стала картина «Первый разряд», принесшая юному художнику небольшую золотую медаль.

После учебы Перов очень волнует общество своими произведениями: «Сельский крестный ход на Пасху», «Проповедь в деревне», «Пить чай в Мытищах» — каждое произведение — разоблачение, каждое — как удар по лицемерию, по лицемерию, трусость. Тучи начинают сгущаться над головой Перова, Священный Синод раздражен и раздражен. Только большая золотая медаль Академии, получение стипендии и отъезд в Европу успокоили страсти. Молодость закончилась.

2. Самая страшная

«Утопленница» (1867)

  • Холст, масло, 68х106 см
  • Государственная Третьяковская галерея, Москва

Безжизненное тело, захваченное водами Невы, — иллюстрация к криминальной хронике. Посещение морга, где был обнаружен труп молодой девушки, помогло артисту добиться полной достоверности. Мертвая женщина лежала на дощатом полу, под которым был лед, чтобы тела больше не разлагались. Сопровождающий Перова бесцеремонно оторвал простыни у мертвых со словами: «Века! Сколько у нас красавиц! Выбирайте, ваша честь, что вам больше всего подходит. Художник выбрал. Сопровождающий, неся труп на плече, как мешок с овсом, прошел с ледника в хозяйскую комнату. Там он на всех ходах швырнул груз на пол. И художник, разглядывая острые черты лица, был поражен: это была знакомая ему проститутка Фанни — он рисовал по ней Богородицу. Почему проститутка? Да, другой модели не было. Уговорили раздеться за гроши. Перов вспоминал, как посреди работы Фанни случайно обнаружила, кого художник хотел изобразить ее. А когда узнала, ей стало стыдно. Как-то в чулках она убежала из лаборатории в слезах, считая себя недостойной такого воплощения.

На самом деле Фанни не утонула, но умерла от оспы. В то время она даже вышла замуж: в руке у нее было дешевое обручальное кольцо. Но, судя по изображению, создается полное впечатление, что именно «снижение социальной ответственности» привело несчастную девушку к самоубийству.

4. Самая скандальная

«Сельский крестный ход на Пасхе» (1861)

  • Бланк, масло, 71,5 х 89 см
  • Государственная Третьяковская галерея, Москва

Для этого творения художника чуть не отправили на Соловки — так хлестко священники и их паства еще не изобразили. Пьяная процессия с иконами и знаменами не видит, куда бродит. Крестьяне с полузакрытыми глазами, пьяный священник, разбивший ногой пасхальное яйцо. Пономарь спешит спасать символ Пасхи. Рядом женщина с иконой, лицо которой потеряно. Еще есть нищий, который несет икону вверх ногами. Хозяйка поливает водой из кувшина лежащего на крыльце крестьянина, которому, видимо, уже нет дела.

Художник ухватился за момент «прославления» Страстной недели. Священники, не получившие оплаты за свою службу, ходили по крестьянским семьям, где исполняли церковные песни и молитвы, за что получали простое приношение. Бедняки испытывали трудности с едой — чаще предлагали священнику выпить. После таких «пожертвований» священники еле вставали.

Картина, представленная на выставке Общества поощрения художников в Санкт-Петербурге, снята как «бездуховная», ее запрещено воспроизводить в печати, а Павлу Третьякову, купившему полотно, посоветовали не показывать посетители.

Читайте также: Биография Ван Гога: кратко о творчестве и произведениях Винсента

Оцените статью
Блог про картины